«Ты просто оболочка, mon ami…»

Ты просто оболочка, mon ami.

Так облака легко несутся мимо.

Бродить, сцепляться пальцами с людьми —

Всё это блажь, всё это исцелимо.

Иди себе вперёд, не глядя ввысь.

В моих глазах и на страницах сухо.

Когда уже не знаешь, чем спастись,

Займешься даже врачеваньем духа,

Опробуешь любую новизну.

Порою город кажется тюрьмой, но

Встречаю наступившую весну

Опять без сна (виной тому – гормоны).

Дождь мелкой сетью липнет на стекло.

Прочту рассказ (всё слышится в нём плеть мне)

И вспомню вдруг, как глухо, тяжело

И больно быть четырнадцатилетней.

Теперь-то, слава Богу, к тридцати.

Разомкнутость очерченного круга,

Соприкасающиеся пути.

Ответ несуществующего друга,

С которым говорила по ночам,

Учась с четвёртом или третьем классе.

Вот волосы спадают по плечам,

Участие в болезненной гримасе.

Я не спокойна и не столь мила.

Двенадцати покуда не пробило.

Едва ли много я тебе дала

Всего лишь тем, что просто полюбила.

У нас с тобой кармическая связь.

Я вижу эти ласковые руки.

А на платочках вышиваю вязь

И монограммы, кажется, – от скуки.

Не ведаю, мечты и мысли – те ль.

Под алой розой – лезвие кинжала

Рисую. Не хочу идти в постель.

Влияния уже не избежала.

Ты так и будешь слушать эту ложь

(Моя Душа испытывает боль лишь),

И никогда меня не оттолкнёшь,

И странные фантазии позволишь

Осуществить в игре. Но ты пойми

(Коснусь рукой душистых тёмных прядей):

Ты только оболочка, mon ami, —

Всего лишь персонаж моих тетрадей,

Ты плод болезни. Я с тобой могу

Проделать всё (от муки, лира, тресни),

А наяву… Два слова на бегу,

Дела… Но это даже интересней,

Что у тебя такой тревожный взгляд,

Что часто отвечаешь невпопад,

Что хороши отзывчивость души и

Глаза твои коньячные, большие —

Огромные, и сладость тёплых губ,

И сильные расправленные плечи.

Пусть этот мир, который сер и груб,

Настигнет торжество противоречий.

Мы рядом за закрытыми дверьми,

Но всяческих кошмаров не пророчь-ка.

Когда ты мне наскучишь, mon ami,

Я просто поменяю оболочку.

Во мне живёт жестокое дитя.

Мы экзистенциально одиноки.

Я возвратилась столько лет спустя

Познать тебя – но это только строки.

Не бойся, потому что наяву

И не коснусь. Увы, я мало сплю: за

Два дня – лишь шесть часов. И всё живу

В плену своих причудливых иллюзий…

(1.03.2015, 6:10, г. Волгоград)

«Я соблазнительно тонка…»

Я соблазнительно тонка.

Тюльпан – изящный, гибкий – срежь мне.

И пусть его твоя рука

Преподнесёт. Не страшно грешной

И чуждой всем внезапно стать

В глазах толпы. Им не помочь нам.

Ты – красота, и вкус, и стать,

И стиль, и смех. Я не порочна.

Я не одёргиваю нить,

Существовавшую от века.

Я не боюсь теперь любить

Тебя – земного человека.

Переросла разврат и стыд.

Усмешка бледная, кривая.

Нас о пути оповестит

Весенний луч, отогревая

И просвещая эту тьму.

Когда окажемся вблизи мы,

Я обниму тебя, пойму,

Что завершаются и зимы.

Едва ли я к тебе добра.

Скорее только время шло б, раз

Проснувшись (кажется) с утра,

Я так и вижу этот образ,

Сто раз его запечатлев.

Но завтра так и не прозрелось.

Что юность? Жажда, зависть, гнев.

А примирённость – это зрелость.

Ты бережёшь в себя покой —

Я мимолётна и спонтанна.

Не жаль (ведь я была такой)

Ни ярко-красного тюльпана,

Ни серых дней, где снег и стыть,

Ни губ (нечёткая помада).

Я всё хочу тебя спросить…

Хотя, наверное, не надо.

Я лишь теперь осознаю,

Что жизнь – объём, страница ж – плоскость,

Что я люблю отнюдь не плотскость,

Но Душу страстную твою…

(4.03.2015, 4:45, г. Волгоград)

«Весна… Тюльпаны, розы, маки…»

Весна… Тюльпаны, розы, маки,

Сирень и яблоневый цвет.

Повсюду склонен видеть знаки

Истосковавшийся поэт.

Порой мне хочется, чтоб ветер,

Метель – задеть тебя снежком

И спровоцировать ответить

Коротким сдавленным смешком.

Порой мне дорог город этот,

Который чужд и не поймёт.

Порой мне нужен чёткий метод

И золотарниковый мёд.

Со стороны я вижу ясно,

Что листья бликами сквозят,

Что удержаться от соблазна

Случилось девять лет назад

Напрасно. Люди были льстивы,

Медоточивы тополя.

Меня прельщали перспективы,

Дво