За пригоршню астрала

Игорь Викторович Чубаха

В Петербурге пребывает достаточное число граждан, зарабатывающее на жизнь оккультными науками. Всяческие Бабы Мани, маги Ивановы, целители, колдуны, астрологи… Все они преспокойно дурят народ и имеют на этом добротный кусок масла. Типажи подобных жуликов составляют фон романа.

Однако проживают в Петербурге и подлинные черные колдуны, и прочая нечисть. Хорониться она предпочитает под землей, в туннелях и катакомбах метрополитена, там, «откуда кресты на церквях не видно».

Надзирать за нечистью, чтоб она не шибко распоясывалась, поставлен сверхсекретный отдел при ГУВД – ИСCАЯ (ИССледование Аномальных Явлений). Руководитель сверхсекретного отдела, Максим Максимыч, с некоторых пор начинает замечать, что в его ведомстве не все ладно. В городе начинают сворачивать деятельность многие секты и активизируются радикальные мистические группы.

Другой персонаж – торговец антиквариатом Стас получает необычный заказ разыскать утерянную еще в опричнину реликвию. Заказчиком, как потом выясняется, выступил черный колдун Передерий.

Каждый из персонажей в силу своего профессионального опыта начинает расследование происходящих в городе «странностей».

Игорь Чубаха

За пригоршню астрала

мистерн

Книга публикуется в авторской редакции.

Все заклинания и ритуалы изменены, всякое совпадение случайно.

Лицо, нарушившее любые авторские права по данной книге, подпадает под Третий Вид Латентного Проклятия.

ФРАГМЕНТ 1

ГЕКСАГРАММА ГУАНЬ

«СОЗЕРЦАНИЕ»

УМЫВ РУКИ, НЕ ПРИНОСИ ЖЕРТВ[1 - Название глав приводится по переводу «Книги Перемен», выполненному Юлианом Щуцким]

Понедельник. Луна в Козероге. Восход Солнца – 7.23, закат – 17.03. Приснившееся ночью не сбывается и никакого значения не имеет. Овнам в конце месяца рекомендуется умерить активность и заняться личными делами. Многие кармические системы Азии рекомендуют в этот день выбирать дороги на Север и Запад, а не на Юг и Восток.

Двор был типичным для центра Питера. Сырой и грязный. На фоне непрозрачно-серого неба зло шелестели под пронизывающим ветром почти осыпавшиеся узловатые тополя. Жирная черная вода в лишаях колдобин там и сям отражала ядовито-оранжевые прямоугольники проснувшихся окон.

Патрульная машина с не заглушенным двигателем стояла в пяти метрах от группы людей. Серо-фиолетовых в серо-фиолетовом утреннем сумраке. Таким же серо-фиолетовым казался огромный мусорный контейнер за их спинами. Несколько сорванных ветром листьев прилипло к его шершавым бокам.

Шофер не позаботился выключить мигалку машины, и мечущийся по кругу кислотно-голубой холодный свет то окатывал стынущих людей, припечатывая к трещинам асфальта уродливые кособокие тени, то прошивал черные закоулки двора. Утренний озноб забирался под куртки и плащи. Кислая вонь от контейнера щекотала ноздри.

– Да выруби ты мигалку! – сипло крикнули шоферу, не особенно заботясь, что разбудят еще не продравших глаза жильцов ближайшего дома. – Ни фига ж не видно!

Но дискотечное пятно продолжало плясать – наверное, шофер закемарил в тепле салона.

Жалобно тявкнула и завыла жмущаяся к ногам хозяина собачонка. Ее хозяин маялся в сторонке. И любопытно, и колется.

Группа состояла из пяти человек – еще не прозевавшихся, но уже злых. На осень, на погоду, на свою дурацкую работу.

– У меня для тебя две новости. Одна хорошая, одна плохая, – передвинув на две трети скуренную и на треть обслюнявленную сигару в угол рта, сказало одно должностное лицо, в высокой шляпе, другому. Его светло-коричневое драповое пальто в проблесках «мигалки» казалось чуть зеленоватым. Ветер хватал за полы, норовя пробраться под драп и там согреться. Но, несмотря на холод, должностное лицо стояло, по-ковбойски широко расставив ноги.

– Ну? – заинтригованное облачко пара поглотил сумрак.

– Горло – сплошная рана. А кровищи вокруг, как кот… наплакал.

– А какая хорошая? – лениво, сквозь зубы процедило второе лицо.

– Это и была хорошая.

Особо резкий порыв ветра чуть не сорвал шляпу, и ее обладателю пришлось, выбросив руку из рукава, ухватиться за фетровое поле. Шляпу он поймал профессионально ловко, как карманника на кош