Тонкая нить (сборник)

Наталья Ильинична Арбузова

В 2008 году вышла книга Натальи Арбузовой «Город с названьем Ковров-Самолетов». Автор заявил о себе как о создателе своеобычного стиля поэтической прозы, с широким гуманистическим охватом явлений сегодняшней жизни и русской истории. Наталье Арбузовой свойственны гротеск, насыщенность текста аллюзиями и доверие к интеллигентному читателю. Она в равной мере не боится высокого стиля и сленгового, резкого его снижения.

Наталья Ильинична Арбузова

Тонкая нить (сборник)

Автопортрет на фоне времени

Поэма в прозе

1. Пролог

Здесь на переднем плане все время будет моя физиономия, но иной раз лезут в кадр и другие лица, тоже довольно нахрапистые. Я их пропущу вперед, чтоб не толкались. Так вот, у моего второго по счету мужа дед был крестьянин Курской губернии. Его раскулачили, когда всех раскулачивали, и выслали. А допереж того он считался бедняком, и в восемнадцатом годе ходил пешком за много верст на съезд деревенской бедноты. Сохранилась выцветшая групповая фотография с этого съезда, и в то второе царствованье я не раз держала ее в руках. На обороте корявым почерком было написано: «Этот снимок сделан тогда, когда мы пытались построить жизнь братскую и любовную». Так один-единственный разочек, на короткую минуточку улыбнулась мне задумчивой андрей-платоновской улыбкой страшная наша история. Это присказка, а сказка – сказка дальше пойдет.

2. Что я делала во время штурма Белого дома в 91-м году

На работе в тот день толку было не добиться, все бежали вон, и ворота были настежь. На пожарном щитке висела недоворованная лопата. Я взяла ее на плечо и отправилась в Купавну на свою четвертушку дачи корчевать пни. Пока я шла до соседней столовой отоваривать даровые обеденные талоны, убегающие сотрудники наперебой спрашивали меня, не защищать ли Белый дом я собралась. Я отвечала бойко: «Ну конечно, они на нас с саперными, а мы на них со штыковыми».

Тут скоро я заметила, что моя лопата – такая же туфта, как и всё советское. Хорошую давно скрали, а эта была ржавая, надломленная и красной краской крашенная аки гроб повапленный – не лопата, а сущая аллегория советского строя. Я переломила ее сильной рукой, приговаривая: «Так-то вот…» На этом я отвела душу. Обходя старую шуховскую радиобашню, под которой родилась, я еще раз отвела душу, прицепившись к молодому солдату, сидевшему в бэтээре с несчастным лицом: «Сынок, что ж это ты против своих!» Бедняга отворачивался, а я прытко бегала кругом бэтээра и всё заглядывала ему в глаза. Зашла за хлебом – на булочной висела листовка. Вздела очки, прочла ее от доски до доски.

В электричке мест не было, но рядом с единственным в вагоне офицером никто не садился. Вскоре я уже корчевала пни походным топором и лопатою не менее ветхой, чем недавно мною преломленная, вычитывая себе вслух:

Счастлив, кто посетил сей мир

В его минуты роковые —

Его призвали всеблагие,

Как собеседника на пир.

Он их высоких зрелищ зритель,

Он в их совет допущен был

И заживо, как небожитель

Из чаши их бессмертья пил.

3. Что делал в это время мой сын Митька

За полгода или поболе до этого события Митька, похоже, заходил на какие-то инструктажи и заговорил, что вот де будет штурм Белого дома, надо будет его защищать. Я поняла, что противостоянье готовится с обеих сторон, и сказала кратко: «Только не клади за это жизнь – ни на той, ни на другой стороне нет абсолютной правоты». Однако ж вышло так, что применить на практике полученные знанья Митьке не пришлось. Во время «Ч» он был в деревне с женой и четырьмя детьми, да сватья моя гостила у них, как нельзя более кстати. Митька на сеновале слушал голоса и порывался серед ночи пешком уйти за десять верст на станцию Ветлужская, но теща не дремала и, глядишь, обошлось. Когда всё более или менее благополучно закончилось, я перекрестилась широким крестом, что вообще отделались малой кровью и что Митька своих четверых детей не осиротил. А того не знала, что большая кровь еще впереди.

4. Что говорил тогда мой сын Андрей и что я ему отвечала

Он сказал: «Если, конечно, они здорово пугнут, тогда конечно». Я напустилась