Тебе, Жека

Осень пахнет водой.

Что ж, любимая, снова промокнем.

И пропустим пустой,

И вослед ему свистнем и охнем.

Не сердись, мы пешком,

Мы раззявы, нам дай осмотреться,

Повертеть головой,

Но от осени не отвертеться.

Все продует – насквозь.

Пустит по ветру треп и трепет,

Сунет шило в подвздошную кость,

Мы – соплей не бросаем на ветер,

Так что, брось!

Не щадя живота,

Дай нам, осень, слоенок с корицей,

Мы пройдем до моста,

Чтоб за пивом к причалу спуститься,

И потрогать рукой,

Хорошо, что забыли перчатки,

Шар земной, шар земной,

И на нем сапогов отпечатки.

Сорок третий и сороковой,

Правый стоптан и дышит на ладан.

Да ведь это же наши с тобой.

Хорошо, что стояли мы рядом.

Луна

Пока я спал, ты перекочевала,

Над лесом прочертила небосвод,

Порозовела и похожа стала

На то «светило, вставшее из вод»,

Чьим отраженьем дерзким, воспаленным

Морочила ты головы влюбленным.

Надежный крюк ловцов девичьих душ,

Последний рубль проевших вдохновенье,

Ночей очарованье, изумленье

И собеседник горестных собак,

Свидетель драк, распятий и объятий,

Введенья войск, отмены ятей,

Торчишь над лесом, будто бы всегда

Ждала с обрезом.

А для многих пьяниц,

Таких, как я,

Ты – горькая звезда.

Сон

Я шел домой, промок до нитки

И никому не возражал,

Меня схватили под микитки,

И привезли меня в подвал.

И там под пристальною лампой

Я отрезвел и вмиг просох,

Я горячился, на пол капал

И подводил себе итог.

Я рассказал, как ухмылялся,

Как трусил и не возражал.

Но вот о тех, в кого влюблялся,

Я ничего не рассказал.

Хотя я верил – понимают,

И в глубине души – простят.

Потом, конечно, расстреляют.

Но ведь сперва поговорят.

Замечательно

Как замечательно в сандалиях

Бродить по пасмурному городу,

И замечать девичьи талии,

Чесать в задумчивости бороду,

Дышать прохладным дуновением,

Бежать за грохотом трамвая,

Приехать в гости в воскресение,

Читать, часов не наблюдая.

Лошадь

Лошадь известна характером строгим,

И доверяет лошадь немногим,

Тех, кто не плачет и маме не врёт,

Лошадь с собою в дорогу берёт.

Лошадь умна и мгновенно раскусит

Тех, кто в минуты опасности трусит,

И не найдёт у неё снисхожденья

Тот, кто жалеет конфет и печенья.

Лошади любят и лошади плачут,

В небе летают, по прерии скачут,

Тенью мелькая по лунной стене,

К добрым и смелым приходят во сне.

Если в сердечке таится тепло —

Тронь за уздечку. И прыгай в седло.

Трамвай

Скажите, почему трамваи

С несносной грацией железной

Весной по сердцу громыхают

Средь улиц высохших, облезлых,

Летят, захлебываясь, небо

Кроя кровавыми бортами

Ах, если сам трамваем не был,

Ты не поймёшь, что было с нами,

Когда на перекрёстке Кемеровской

И бывшей улицы Скорбящинской

Рассыпался пантограф веером,

Кропя бутылочные ящики,

Ультрамариновыми, синими

Расцвечивая небо птицами,

И награждая глаз павлиньими

Кругами, стрелками и спицами.

Когда впиваясь в рельс ребордами

Вагон сворачивает к рынку,

И мы с простуженными мордами

Сидим на колбасе в обнимку.

Омск

В Башенном переулке – водонапорная башня,

В Банковском – богатые банки,

Там под замком клиенты

Держат с деньгами склянки,

И провизор в Аптечном

Сидит одиноко в аптеке.

Со всех сторон переулки

Омывают реки.

Смывают, уносят в море

Печаль и другие хвори,

Чтоб люди ходили в банки

И не ходили в аптеки.

Чтоб лазали люди на башни

И заводили шашни,

Гуляли бы по переулкам,

Под ручку ведя домашних.

К чему кашне и ботинки,

Пионы и маргаритки,

Смотри – полыхают сливы

На Захламинском рынке!

Смотри – между жёлтых пятен

Домов на проспекте Мира,

Над Университетом и колесом обзора,

Если взлететь высоко, увидишь на карте мира

Реки и переулки.

То есть – любимый город.

Новый год

Новый год при ярком свете

Фонарей, шутих, ракетниц

Все мы дети, все мы дети

Безответны и прекрасны

В самом деле – что нам стоит

Полюбить хоть раз – навечно,

И забыть сво