О правителях
Страшно, наверное, было жить при правлении Хуанны Безумной. Или вот – Филиппа Одержимого. Карл Жестокий и Иван Грозный тоже внушают тревогу. Николай Кровавый тоже звучит неприятно. А мне нравится испанский король Филипп Добросовестный. Его так за добросовестность прозвали. Присущую всем олигофренам. И это ничего, что он был олигофрен. Зато никого не мучил и ничего плохого не делал лично. Гранды – те да, воровали, грабили народ, бесчинствовали… А Филипп как начнет с утра одеваться – так до вечера добросовестно одевается. Аккуратно, размеренно. Или указ добросовестно по складам читает и печатными буквами подписывает. Неделю. Цветочек нарисует в углу… Милый человек. И скончался мирно. В кресле. Задохнулся от дыма из камина. Пока искали гранда, который отвечал за то, как кресло передвигать
Когда тяжело на душе
и кажется, что энергия куда-то делась; и интуиция может обмануть, и психологические способности иссякли, и все горести пациентов обрушились на меня, и злые люди пишут и говорят всякие гадости, я не начинаю работать с чакрами или делать какие-нибудь упражнения. На голове стоять или твердить заклинания. Я вспоминаю о радостном и веселом. О тех, кто меня любит. И понимает. О детях. Дети безошибочно чувствуют душу человека. Их трудно обмануть. Можно, конечно, заманить конфетами или обещаниями. Как всех нас. Но в основном они все чувствуют и понимают. Что еще раз доказывает, что душа – она врожденная, мы с ней приходим и уходим. И души всегда узнают друг друга. Как один маленький мальчик в кафе-мороженом. Он там справлял свой день рождения; наверное, третий. Родители его привели, а с ним – двух таких же крошечных мальчиков. Колпачки такие на них надели. На столик пирожное поставили, мороженое. Большие стаканы с колой. И мальчик довольно скучливо сидел и глядел на других мальчиков. А они – на него. Вообще никакого веселья и очень натянутая атмосфера. Как у нас, у взрослых. И вот мальчик посмотрел на меня. Улыбнулся. Робко сначала, а потом залихватски. Начал хлопать ладошками по столу. Сильнее и сильнее. Так, что кола стала выливаться. Колпачок на ухо сдвинул. Захохотал. От меня просто глаз не отрывает. Разошелся не на шутку. И, глядя на меня, схватил другого мальчика за грудки и отвесил ему такую шутливую, но ощутимую оплеуху. Тут родители закричали, вмешались, я тихонько ретировалась. Но на прощанье мальчику помахала… Другая девочка на курорте вообще еще разговаривать не умела. И родители ее были турки. Но при виде меня этот младенец срывал с себя кружевной чепчик и махал им, зажав в кулачке. Это был привет ангелов звездам, как писал Гюго. А недавно одна женщина пришла на прием и привела с собой маленького сына. Его оставить не с кем было. И он тихонько сидел на стульчике, воспитанно молчал и слушал, как я страстно и уверенно настраивала женщину на победу в борьбе с врагами. Включив всю свою силу, энергию и волю. И в конце приема мальчик мне задал вопрос. Который, признаюсь, поставил меня в тупик, хотя и польстил. Он с восхищением спросил: «Тетя, вы можете переплыть ВИЗовский пруд?». И даже сейчас я об этом вспомнила и силы появились. И настроение поднялось. И думаю, если буду тренироваться и верить в себя, может, и смогу пруд переплыть. И дальше успешно работать и помогать людям.
О разочарованиях
В глубине души у всех живет такой наивный, ожидающий чуда ребенок. Даже у известных психологов и писателей, которые ко всему скептически относятся. К письмам на электронную почту, в которых сообщается об огромном наследстве. К рассказам людей о своих добродетелях. К обещаниям баснословных скидок. Но у каждого есть свое слабое место, которое можно задеть – и мы поверим. И страшно обрадуемся. Хотя бы на секундочку. А потом будем себя корить за доверчивость… Мне сегодня позвонили и говорят:
– Здравствуйте, Анна Валентиновна. Приглашаем вас на конкурс красоты, который состоится в начале июня там-то и там-то. Просим сообщить, свободны ли вы в эти дни.
Я залепетала, что мне сорок четыре года. Рост небольшой. Борюсь с весом. Кроме того, ношу очки, без них ничего не вижу.
А мне отвечают: ничего, мол. Пустяки какие. Гл