Стихи 2017 года
Земные звёзды
Снова ночь опустилась, и ноги в тепле,
и закрыты все двери…
Зажигаются звёзды на грешной земле:
«воздаётся по вере».
…Наугад по заснеженной шёл целине,
маяков не имея,
но – мечтая о свете в далёком окне,
и… теперь не во тьме я.
Брёл по голой земле, и сквозь чащу лиан,
и сквозь райские рощи…
Я не дева – которой весь мир Орлеан,
мне подай чо попроще.
…Постепенно всё бремя сюда перевёз?
Долг… И дом…
И не рушь! – и…
позабудь маячки зря старавшихся звёзд,
видных только снаружи.
Приключение ждёт!
…Быть кем-то в НОВОМ Орлеане.
Аптекарем, биржевиком,
ворюгой баллов на диване
(гордящимся, что незнаком
с сомнениями и тревогой)…
гориллой возле входа в бар…
держателем дыры убогой:
«уютных комнат „Высший балл“»…
Столбы облупленные… стены,
что помнят рабство и войну!
…Внезапно – тёрки мимо темы,
мол, не гони, чужак, волну:
тут не поймут —
на вид усталы
от как бы гнёта тяжких лет
(но:
«Джеманём на две гитары?» —
«А, кстати… почему б и нет!»)…
Нет-нет, не то… Кем там ни стал бы —
топорно, словно манекен,
ты воплощаешь только штампы!
…Там идеально быть – НИКЕМ.
Никем – купить за восемь сотен
убитый додж и… знай гони
по карте вверх, упёрт и потен,
подальше ото всей фигни.
Никем – очнуться спозаранок
в кювете, мрачном и сыром.
На шее – пара мелких ранок,
в уме – и молния, и гром,
и – ноль какой-либо конкретики:
чё КАК… за деньги? по любви?..
Плюс – бах, инструкция в конвертике:
в Москву, мол, пулей,
ТАМ живи!
…Тень песни о дороге дальней,
гитане с картами… Мотив —
откуда? Всё покрыто тайной
(тотальной, точно) … Заплатив
за газолин – как гений сыска,
летишь, разнюхивая… чтоб
нырнуть на баржу в Сан-Франциско…
Опомниться в Марселе: «Стоп!».
…Окрестности Степанакерта…
Тирасполь… Гагра… Васюки…
Хотелось быть… хоть как-то, кем-то…
Да, меа кульпа. Снег, секи.
Вокруг ни пса, ни птицы… кроме
былинки – в центре всех потерь!
И вкус во рту… И жажда крови.
И – непонятки, что теперь.
Грей
Нет в кране утром Рождества
воды —
считай, без Рождества ты.
…В ДЕЗ – отзывается едва
диспетчер: «Сами виноваты».
Россия. Тянет от окна.
И на обломках самовластья
гниют соблазны сдохнуть на,
как усечённые запястья.
О, ваты! ваты!
Будто снег
пущай забьёт она все щели,
чтоб вообще забить на всех
(и не гадать уж – вообще ли).
«И где волхвы?
…Не по словам
осанну им – по их делам пой!»…
Да-да, всё им…
А там и вам…
(И трубы грей паяльной лампой.)
Одиночество
Чем дальше уносят ноги
в колонну по одному,
тем лучше – как мы одиноки,
пойму…
В итоге (в конце концов-то!) —
желание просто лечь
в обнимку. («Иного сорта»?
До новых встреч.)
Нет-нет, ни кого-то трахать
(и нечего глупо ржать),
а просто – обнять и плакать.
И так лежать.
…Жить в обществе? Не хочу я.
Мне нравится пыль гардин…
Мне – просто лежать бы. Чуя,
что не один.
А там и уснуть…
По шторе —
лишь тенью мазнуть и…
«Карк!» —
и сразу всё ясно: что и…
и КАК.
Баллада о любви к прекрасной даме
Я с ней познакомился в арт-салоне…
Она – белокура, как солнце дня
рассеянно блещущее на соломе…
и этим, увы, привлекла меня.
«Увы» – потому что она – другая…
такая волшебная… и к тому ж
поёт, себе жестами помогая
(а кроме того, у неё есть муж).
А я таки – не Леголас, не Торин
и даже не Бильбо – в любых глазах,
короче, не воин… и не достоин…
И нежно осмеян, ей всё сказав.
Но это не важно…
«Поскольку – как ты
ни злись – есть изысканный полумрак,
где я, вновь и вновь раскрывая карты,
могу выносить тебе мозг, дурак.
Да будут же благословенны своды
салона, где, вечно теряя нить,
имею я
(о, торжество свободы!)
возможность со сцены тебя дразнить.
И пусть командоры гремят шагами,
готовые к мести (таков закон) —
да брезжит во всём этом шуме-гаме
свободный до одури микрофон!
Чтоб я тебя это… воспел в легендах…
и – вынес на суд не пойми кого
(конечно, ни разу, увы, не Гэндальф,
но… тоже способен на волшебство!)…
Чтоб наши орлы на тебя смотрели
моими глазами —
в тебе узрев
Галадриэль! льющую птичьи трели!»
(Всё мимо и мимо валета треф.)
Танец девушек
Стадион в отдалённом