Оборона Пальмиры, или Вторая гражданская
Пётр Межурицкий
Если у вас чувство юмора есть – эта книга вам непременно понравится. А если пока нет – после прочтения этой книги оно непременно проявится. Потому что эта книга об истории, – но такой, в которую легче влипнуть, чем войти, и о жизни, – но такой, которая придумана не нами. Изысканное удовольствие для литературных гурманов: жить подано!
Оборона Пальмиры, или Вторая гражданская
Пётр Межурицкий
Иллюстратор Максим Межурицкий
© Пётр Межурицкий, 2017
© Максим Межурицкий, иллюстрации, 2017
ISBN 978-5-4485-4356-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Оборона Пальмиры, или Вторая гражданская» – это остросюжетный психологический роман в трех частях, в центре повествования которого – представители семейства Гораликов во временной отрезке от организации Первого Крестового похода до последних лет существования Советской империи.
Основное действие происходит в легендарном городе Южная Пальмира, прототипом которого послужила Одесса.
Все участники событий, вплоть до фюрера Третьего Рейха и советских генсеков, испытывают на себе влияние сверхъестественных сил, являясь носителями неких миссий, связанных с языческими, иудейскими, христианскими взаимопритяжениями и отталкиваниями. Постепенно выстраиваются реалии современности, которую смело можно назвать библейской.
Искрометный юмор повествования, пикантность любовных перипетий сюжета, неочевидность развязок коллизий, значимость затронутых философских проблем держат читателя в напряжении до конца романа.
Часть первая. Аутист из провинции
Будущее страны сидит в ее тюрьмах.
Из неслужебных прозрений
старшего лейтенанта КГБ А. П. Петрова
Славься, отечество наше исходное.
Чарлик, гость из недалекого будущего
Бывший вундеркинд Аркаша Горалик женился на сорокалетней девице Верочке Семисветовой, когда ему еще не стукнуло и двадцати. За три года до этого он с отличием окончил местный университет, но особо выдающимися способностями уже не отличался. Его интеллектуальная история началась еще в материнской утробе, однако об этом чуть позже. Родился Аркаша со знанием трех теоретически мертвых языков: латыни, древнееврейского и церковнославянского.
– Я рад приветствовать вас, – едва появившись на свет, обратился он к принявшему его врачу на золотой, периода расцвета гения Вергилия, латыни, так как не слишком представлял себе времени и места своего рождения. Заметив, что его не поняли, он повторил ту же фразу по-древнееврейски, потом, уже теряя надежду, по-церковнославянски и только после этого горько разрыдался. Услышав нормальный крик новорожденного, акушерка вышла из оцепенения и привычно, но запоздало шлепнув младенца по попке, разрыдалась сама. Врач долго и мрачно молчал, потом кашлянул и, диковато покосившись на присутствующих, спросил как бы неизвестно кого:
– Вы, кажется, что-то сказали?
Членораздельная речь в чужом исполнении моментально изменила настроение отчаявшегося было младенца, и, прервав рыдания, заново окрыленный надеждой, он вновь пошел на контакт, легко трансформировав церковнославянский в современный русский:
– Простите, может быть, я не вовремя?
Акушерка охнула, повалилась на колени и перекрестилась. Подобное желание пережил и врач. Правда, будучи старым евреем и коммунистом со стажем, он не стал креститься, но ему вдруг захотелось репатриироваться в Израиль, и только ввиду очевидной невозможности осуществить свое намерение немедленно он не скомпрометировал себя на месте, а напротив – начал действовать в высшей степени осмотрительно.
– Вы нам нисколько не мешаете, – поспешил он успокоить Аркашу. – Более того, мы только вас и ждали. Сейчас, если позволите, вас запеленают, и мы продолжим беседу. Ах, да! Генриетта Ароновна, у вас мальчик. Прошу убедиться, – и, почувствовав необходимость предъявить вещественные доказательства, врач пошевелил указательным пальцем пипку малыша.
– Прости, Господи! – простонала акушерка. Так, собственно, и родился Аркаша, причем в суматохе все забыли о еще одном свиде