Против лирики

Мария Михайловна Степанова

Ангедония. Проект Данишевского

В книгу избранных стихотворений Марии Степановой – одного из самых известных на сегодняшний день российских поэтов – вошли произведения 1995–2015 годов, представляющие авторский взгляд на возможность лирической речи в современной культурной ситуации.

Мария Степанова

Против лирики

© Мария Степанова, текст

© Кирилл Ильющенко, дизайн, верстка

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

I часть

К новому году (с немецкого)

Маятник радости

Ходит на воле —

В давеча, в после,

Встарь и сейчас

Сеет подарками

Старыми-новыми,

Все, что умеет, доверчиво кажет,

Вдаль и подальше

Дает заглянуть.

Как бедовали, туда не смотри:

В темной давильне

Точили по капле,

Выжимали

Из немощи верность,

Нежность из похоти и стыда.

Как на аркане,

Нас тащит надежда:

Только вперед! Только вперед!

Ясные песни, что там вы вьете,

Грудь мне тесня?

Что потонуло, кануло, несть,

Память просушит,

Она баловница,

Вот так диковина,

Вот так рассказец —

Старые крепи

Встали на место,

В старом конверте

Новенький мир.

Да не обманут нас складки скатерти:

Вот, как ребенок, дичась, от матери,

Старую пору прячут под стол.

Выберем время, зажжем светильники,

Чтобы любовь на свету сияла,

Тайный жар согрел в темноте,

Чтобы застали новое новыми,

Новое – новых нас.

Как на катке на голые лезвия

Встали с тобой разойтись и свидеться,

В сквози и швы, проемы и вырезы

То провалиться, то помелькать, —

Пальцем настойчивым, равнодушным,

И постоянным землебиеньем,

И неуклонным слабым наклоном

Тянет и пятит, кренит и клонит

В новый нас год.

Женская персона

(1996)

Женской слабою персоной

Пенье соловей пятнает.

Как хозяйка на подушках

Озирается и тает,

Райские края сирени

Соловей, невольник воли,

Как чекушку осушает.

Девку он окаменелу

От себя в полуаршине

День на ужас парку держит.

Опусти ее в батисты,

Наготу и тьму телесну,

Не смути ее бесстыдства,

Разлюби свою любезну.

Пятку, темечко и локоть,

Первенцев науки трогать,

Зренья ветхая столица

Пусть сморгнет и устыдится.

Ты зачем простую девку,

Розоватую Венерку,

Будто смирную скотину,

Подставляешь фейерверку?

Будто за ногу узлами,

Привязал ее к поляне,

Нудя женственное горло

К трели наместо глагола?

Женской, слабою персоной

Пенье соловей пятнает!

Часть первая

Цыганска, польска я, еврейска, русска —

Толпой при праздничном столе.

На шее виснет жалобная буска

Из горных, горло, хрусталей.

Негаданые предки развлекаться,

Как этажи, обрушились на блюдце.

Вот комарьем вокруг локтей завьются,

И бабушкам ко мне не протолкаться.

Я на балконе и рукой, и пяткой

Расталкиваю мимо пролетучих —

Пусть не со мной они играют в прятки,

Не мне поют и не собьются в тучу!

Нас род ли, кровь не топят, как котят,

А только тешатся, почем хотят.

Разденут Любку и ведут на рынок:

Там муза мускул пробует рукою,

Оценивает нас – скакать на коей.

И каждый день рожденья – поединок.

* * *

Сирень под вечер выбирала

И мыльным веником несла.

Лицом к земле она цвела

И я ее не уважала,

Таща домой – вниз головою —

Небезупречное живое.

Усну ли пьяная в кустах,

Очнусь глухой и безобразной —

И прянешь ты лизнуть в уста,

Как пудель ласковый и грязный.

* * *

То со страстью дождь, то птица: «Пити!»

Льнут к ночной рубашке безграничной,

Не давая мне одной побыти

Как желток во скорлупе яичной.

Зря я, что ль, вставала, не будя,

Ощупью отыскивала пиво

И белье сушимое брезгливо

Раздвигала, проходя?

* * *

Ты пришел, мое занятье,

С чем-то мелкого цветенья,

Не цветы и не кустарник

И недолго проживут.

Немудреное растенье,

Мелкий, меткий белый цвет.

А хотелось мне в подарок

Расписную щикатулку,

Крышка в розах и лилеях,

А поставишь на живот,

Повернешь пр