Чужая правота

Серж Бэст

В адрес писателя – отставного полковника военной контрразведки ФСБ России, почтовым работником доставлена бандероль с дневниками афганской поры, написанными на линованных листах ученических тетрадей неизвестным ему автором. В них повествуется о пограничниках, рядовых и офицерах, сердца которых были опалены далёкой, но не забытой афганской войной, а также и об их мирной жизни полной самых различных приключений, нередко связанных с риском для жизни. Решение писателем было принято, не колеблясь, – им должна быть написана книга, адресованная не только настоящим мужчинам, но также и настоящим женщинам.

Серж Бэст

ЧУЖАЯ ПРАВОТА

ПРОЛОГ

Умение превращать все факты в дополнительное подтверждение собственной правоты – козырный туз безумия, бьющий все карты здравого смысла, а напоследок и самого игрока.

    Макс Фрай, «Сновидения Ехо»

Вам бандероль, – говорит, улыбаясь мне молодая девушка-почтальон, лет тридцати, после того, как я открываю ей дверь своей квартиры.

Она суёт мне в руки увесистый свёрток. Я бегло читаю адрес на упаковке и недоуменно качаю головой.

– Адрес отправителя мне не знаком. Это может быть бомба! – мрачно шучу я и прикладываю бандероль к уху.

Улыбка с лица девушки в то же мгновение сбегает напрочь, и она испуганно шарахается в противоположную от меня сторону.

– Это, правда? – лепечет она, испуганно тараща на меня свои чёрные глазища.

Я успокаиваю её и досадую на нелепость своей шутки.

– Всё нормально. Тиканья часов не слышно… – ухмыляюсь загадочно я.

– Ходики это моветон, – выдавливает из себя тревожно девушка, сейчас есть часы, тиканье которых не слышно, мобильники, наконец…

Я удивлён её осведомленностью и признаюсь в том, что неудачно пошутил.

– А я вам поверила, – искренне признаётся девушка. – Вы ведь служили в ФСБ? Не так ли?

Я продолжаю удивляться. Откуда у неё такая осведомлённость?

– И кто это вам проболтался обо мне? – интересуюсь у неё я.

– Вы забыли, что я почтальон, – задорно смеётся девушка-почтальон и в её глазах бегают игривые искорки. – В прошлом месяце я опустила в почтовый ящик открытку, которую направило вам управление ФСБ в канун праздника – Дня работника госбезопасности. У меня на участке, таких как вы, три человека, а у моей подруги их пятеро…

Мои глаза ползут вверх от удивления…

– Да уж, – протягиваю я, и дурацкая улыбка ползёт по моему лицу.

На прощание интересуюсь именем девушки. Благодарю её за доставленную бандероль. Она уходит, а я по сложившейся привычке смотрю ей вслед и отмечаю, что у неё красивая фигура. Затем захожу в дом, отыскиваю ножницы и разрезаю упаковку бандероли. Пред моими глазами предстают пожелтевшие, пронумерованные и исписанные от начала до конца блокноты, составленные из линованных листов ученических тетрадей.

Это чьи-то дневники, – первое, что приходит мне на ум. Но тут же задаюсь вопросом, если это так, то почему они написаны от третьего лица? Впрочем, ответ нахожу быстро. Дневники автором были переписаны. Это было сделано для того, чтобы взглянуть на произошедшие события со стороны.

Разобрав блокноты, неожиданно отыскиваю записку, адресованную мне неизвестным отправителем.

Уважаемый Серж!

Полагаю, что я не ошибся в своём решении, доверить вам мои дневники, в которых изложены события, оставившие неизгладимый след в моей жизни.

В одном из ваших романов, вы устами героев говорите: «Для конкретного человека нет разницы, где он получит девять граммов в лоб – в ходе военных действий, носящих глобальный характер, или в перестрелке на границе…». Это действительно так, потому как речь идёт о самом дорогом, что есть у человека – о его жизни.

Эти слова явились для меня определяющими в выборе писателя, которому я мог бы доверить свои сокровенные записи, написанные мной в непростые периоды мой жизни. Добавлю, к сказанному вами, лишь одно – непросто рисковать своей жизнью, если знаешь, что она может быть отдана за «чужую правоту»…

И ещё. Очень больно слышать от лоснящихся жирных физиономий, обличённых в чиновничьи мундиры, слова: «Я вас на войну не посылал, обращайтесь к тем, кто вас посылал туда…». Только, Серж, не подумай