В середине дня под палящим солнцем Африки я и другие львицы нашего прайда молча сидели на сухой земле, скрываемые травой под цвет нашей шерсти. Все мы с крайним вниманием и напряжением, тяжело дыша, вглядывались вперёд, откуда всего пару мгновений назад донеслись угрожающие раскаты львиного рыка. В нескольких шагах от нас в море травы стоял наш огромный лев, высматривая в дали противников. Ему уже не раз приходилось вот так выжидать стремительную, внушающую страх вражескую атаку, но всегда он, получая град ударов и укусов, оставляющих многочисленные отметины, обращал дерзких нападающих в бегство и доказывал своё право быть нашим вожаком и само право на то, чтобы дышать африканским воздухом и ходить по земле саванны.

Но в этот раз его слабеющие старые лапы уже не так крепко стояли, ненадёжно держа могучее тело, а обширная грива, покрывающая львиные плечи стала совсем тёмной. Это суровый признак лютого недруга наших самцов – возраста.

Я и мои подруги хорошо понимали, что навряд ли наш вожак сможет выстоять против здорового и молодого льва, и ожидание неизбежного жгуче надавливало на наши души. С другой стороны от нас в траве схоронились молодые львы, с которых совсем недавно сошли детские пятна. Они ещё не знали неприятельских клыков и когтей, и, мне кажется, не совсем понимали всего значения грядущей схватки, которое она должна оказать на их судьбы.