Место встречи повсюду. Стихотворения, эссе, интервью.

Ниджат Мамедов

Ниджат Мамедов родился в 1982 году.

Окончил филологический факультет Бакинского государственного университета. Автор книг «Струение. Axin. Streaming» (2010), «Карта языка» (2010), а также мультимедийного гипертекста «Прогулка» (2013). Участник 2-ого Международного Русско-Грузинского Поэтического фестиваля (2008) и Ташкентского Открытого Фестиваля Поэзии (2008). Лауреат Премии Фонда Ельцина за лучший перевод на русский язык (2007). Стихи, проза и переводы публиковались в журналах «НЛО», «Новая юность», «Интерпоэзия», «Гвидеон», «Дружба народов», «Дети Ра», «Арион», электронных изданиях «Textonly», «Припоминающийся дом» и др.

Ниджат Мамедов

Место встречи повсюду. Стихотворения, эссе, интервью

«Ниджат Мамедов является автором совершенно уникальным. С одной стороны, он писатель абсолютно европейского склада – по причине не столько своей билингвистичности, – ибо его в зыке интересуют не только русские смыслы: его сфера интересов – преломление европейского смысла через призму русского языка. С другой стороны, влияние культуры Востока – Азербайджана, Персии, Турции – на его писательский состав души неизбежно и огромно – не только по самой причине происхождения, но и потому, что на Востоке поэт всегда более сакральная фигура, чем в Европе».

    Александр Иличевский

«В кавказском хоре обильных верлибров голос Ниджата Мамедова крайне одинок и не имеет окрест никаких сходств. С ним, по сути, не знались ни изощренная лаконичность в духе Ылгыза и Вели, ни странная до сих пор читаемость дидактического боления, ни эхо змеистых стилей, норовящих просочиться в какой-нибудь постмодернистский благовест, как если б они освободили ему наперед лишь узкую протяженность космополитичного энтузиазма. Тем лучше».

    Шамшад Абдуллаев

Непрерывность

1.

«Когда древний мелос разрыхляет почву…»

Когда древний мелос разрыхляет почву

и зрачок поглощает

местность авраамовой саранчи

под одинаковым небом, оставляя нули камня

как «а» предыдущего слова, и

утопленная утопия

мерцает в «затрудняюсь продолжить»,

но радость танца

есть радость танца в песке.

Есть «есть», как уже говорилось, возможно,

в пепле волос, возможно, в девятке глазниц.

Прости, если делаю больно: оставляя логос в покое в ветреный полдень,

обретаю способность сказать/написать – не только

здесь и сейчас и не только тебе:

ничто не заменит шаг

к отсутствующему. И ничто не заменит Ничто.

2.

«Возможно, следует просить прощения за такие вещи…»

Возможно, следует просить прощения за такие вещи.

Как же иначе – ведь оно (и Оно?)

из сухой звонкой глины, обдуваемой ветром, пустой

изнутри и снаружи.

Не знаю, «не знает», они Не Знают.

Не отбрасывать тени, не отражаться —

вот чего хочется.

Удастся ли стать явностью, которая могла бы

идти/прийти к чужому, пить только воду, не спать ночами,

разобраться и т.д.?

«Der Schrift kristallisiert das Mannigfaltige;

sie macht es begreiflich, bringt es in Griff»[1 - «Текст упрощает сложное, делает его более понятным и доступным пониманию». Эрнст Юнгер, «Годы оккупации».] —

пишется и по этой причине.

«Мы не обладаем знанием» (цитата из «Трапезы», 109, урезана,

чтоб меньше звенела).

И верить ли, что между молчанием и незнанием о Знании

честнее плести точную чепуху, чем приблизительный текст?

3.

«Невозможность начала – одно из лучших начал…»

Невозможность начала – одно из лучших начал.

То, что не имеет названия

притаилось в уголках твоих губ, глубокой тени ресниц, матовой коже,

готовое в любую секунду встрепенуться, как плод

в матке матери, как дух, пронзивший материю.

Для любящих поэзию не стоит вопрос о верлибре.

Утвердительный тон этих строк не есть желание

схватить ускользающее, он – очередной колышек

на пути приближения к исходной точке, которой,

о нива моя!, не существует.

Посему нам остаются обод взгляда, мелкие жесты,

бытовой скептицизм, ставка на случай

и перечни. Последнее превращает перст в персть,

плоть в плот, несомый ленивым

течением кажимос