– Всем хорошо известно, – начала говорить рыжеволосая Настя, с энтузиазмом в голосе, на уроке обществознания, что такая черта характера, как эгоизм таит в себе страшную опасность: такие люди становятся жадными, вечно обиженными и хмурыми. И, естественно, с ними неприятно дружить, а иногда и вовсе невозможно? – закончила девочка и многозначительно покосилась на Семёнова, сидящего за последней партой.

– Молодец, Конопаткина, – похвалила Оксана Власовна ученицу, – вижу, ты хорошо подготовилась к уроку, садись, пять.

Настя, довольно улыбнувшись самой себе, вернулась на своё место.

Семёнов всегда немножко завидовал Конопаткиной за то, что ей так легко даётся учёба, но боясь, что она заметит это, он её каждый раз дразнил и дёргал за тонкие косички.

В свои одиннадцать лет Вовка вообще понятия не имел, что в мире существует какой-то эгоизм. Да и вообще учиться он, откровенно говоря, не очень любил: уроки в школе всегда такие скучные, что Семёнов часто на них просто-напросто засыпал. Вовка не был глупым мальчиком, но был страшно ленивым. Он начинал готовиться к конторольным за один-два дня до неё, а иногда и за ночь перед ней, но всегда, всегда обязательно сдавал, на троечку, ему этого вполне хватало, хотя мог бы и на отлично, но лень не позволяла ему стать таким же отличником, как Настя Конопаткина. Именно по причине лености тему: «Нравственно-этическое отношение к проявлению эгоизма» Вовка даже не удосужился прочитать. Поэтому, когда учительница начала опрос, Вовка только диву давался, что самые обычные и привычные для него качества, оказывается – плохие. И, откровенно говоря, считал это всё пустой болтовней. Семенов искренне считал, что нет ничего страшного в том, если очень хочется новую игрушку, а родители вместо того, чтобы сразу купить её, начинают говорить какие-то совершенно ненужные глупости, якобы у них нет лишних денег, а у него, у Вовки, якобы, итак много всяких игрушек, с которыми он всё равно не играет, и вообще он уже взрослый мальчик, вот и приходится закатывать истерику в магазинах, а если ещё умело закричать во всё горло и жалостливо пустить слезу (правда в последнее время Вовке все сложнее удавалось это сделать), то мама каждый раз со всех ног бежала на кассу и покупала всё что нужно. Разве это эгоизм? Вовсе нет, человек должен уметь добиваться своего, – рассуждал про себя Вовка.

– О чем думаешь, Вов? – спросил на перемене Вовку друг из паралельного класса Митька.

– Слушай, Митяй, почему я должен мыть за собой посуду и заправлять кровать? – поинтересовался Вовка, – На это есть бабушка. – Ну вот, что ей ещё делать-то?

– Не знаю, моя бабушка живет далеко, а маме хочешь-нехочешь помогать нужно, а то от папки подзатыльник получить можно, – ответил, тяжело вздохнув Митька.

– А Колька с Федькой, друзья, называются, детства, представляешь, перестали со мной общаться, – разоткровеничался вдруг Вовка.

– Почему?

– Это вообще нормально дарить мне в такой важный праздник, как день рождения, всякую бесполезную ерунду? Ну кому, ты мне скажи, кому нужен магнит на холодильник с изображением того города, в котором ты итак живёшь всю жизнь и всё в нём знаешь, и видишь каждый день. Или вот например, сборник задач по математике, ну как может такой подарок кого-то обрадовать?

– Ну ты бы им объяснил, что тебе это не нужно.

– Именно это мне и пришлось сказать, но вместо того, чтобы извиниться передо мной, за такие непригодные для нормальной жизни подарки, они обиженно развернулись и ушли, а на следующий день, эти глупцы даже не поздоровались. Эгоисты, – возмутился Вовка.

– Да-а-а… – протянул Митька, почесав затылок.

– А Санька с Толиком вообще назвали меня сплетником и внесли в чёрный список во вконтакте, я, видите ли, их тайну разболтал.

– Тайну? Какую тайну?

– Да разве это тайна? Откуда она у них? Так, жалкий секретик. Зарыли в песок рядом со школой крохотную машинку из киндер сюрприза, завёрнутую в фольгу из-под шоколадки да и все: « Только, смотри, Вовка, никому не проболтайся!» – шёпотом произнес Толик, приложив палец к губам, напустив на себя серьёзный вид, будто доверили не простой секретик, а тайну государств