Русская литература: страсть и власть

Дмитрий Львович Быков

Прямая речь

В Лектории «Прямая речь» каждый день выступают выдающиеся ученые, писатели, актеры и популяризаторы науки. Их оценки и мнения часто не совпадают с устоявшейся точкой зрения – идеи, мысли и открытия рождаются прямо на глазах слушателей.

Вот уже десять лет визитная карточка «Прямой речи» – лекции Дмитрия Быкова по литературе. Быков приучает обращаться к знакомым текстам за советом и утешением, искать и находить в них ответы на вызовы нового дня. Его лекции – всегда события. Теперь они есть и в формате книги.

«Русская литература: страсть и власть» – первая книга лекций Дмитрия Быкова. Протопоп Аввакум, Ломоносов, Крылов, Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Некрасов, Тургенев, Гончаров, Толстой, Достоевский…

Содержит нецензурную брань

Дмитрий Быков

Русская литература: страсть и власть

Протопоп Аввакум

«Житие протопопа Аввакума» и древнерусская литература

Два произведения, две исповеди, лежат в основании двух литератур, русской и европейской. В основании европейской – «Исповедь» Блаженного Августина, из которой выросли все великие романы Франции, Германии, Англии, да и Америки тоже. А вот в основании русской литературы, ее матрице, заложена исповедь протопопа Аввакума, первый русский роман. Причем роман автобиографический, довольно страшный. Один из величайших вообще текстов в русской литературе. Текст, с которого все началось. До сих пор вся русская проза развивается по этой матрице.

Но прежде поговорим об обстановке, в коей этот феномен появился.

Это время царствования второго Романова – царя Алексея Михайловича по прозванию Тишайший. Тогда и произошло деление русской церкви, деление во многих отношениях роковое, на никонианство и старообрядчество.

Никон, игумен Кожеостровского монастыря, был много старше Алексея Михайловича, сумел ему понравиться, был им приближен, а в 1652 году сделался патриархом. У нового патриарха была своя точка зрения на русскую историю, на предназначение русского православия.

В то же время в 1654 году произошло еще одно важное для государства событие – Переяславская рада. Присоединение Украины к Русскому царству. Малороссии, условно говоря.

В Украине богослужение проводилось по греческим образцам, по греческим книгам, а в Московии – по византийским. И для того, чтобы обеспечить единство, чтобы привести богослужебные книги к единому образцу, задумано было произвести их новый перевод. Этот новый перевод внес в русские православные обряды довольно радикальные поправки.

Представьте себе, пусть даже абстрактно, что вы абсолютно верите в существование Бога, что вы находитесь в постоянном диалоге с ним, что от того, как именно вы молитесь, от обряда, от ритуала, от постных дней, – от всего этого зависит непосредственно ваша жизнь. Раскол произошел не только из-за того, двоеперстием или троеперстием надо креститься, это огромная культурная драма – полная перемена обряда. И люди идут на смерть, и смерть иногда мучительную, ради этих, казалось бы, мелочей богослужения. Раскол и есть религиозная война, и трудно представить, до какой степени тогда доходило взаимное ожесточение.

Старообрядцы объявили Никона антихристом, никониане старообрядцев – еретиками. После Никона церковь стала в некотором смысле государственной. Появилась государственная вера. А старообрядчество осталось народной верой. И Аввакум, который одно время был другом и соратником Никона, входил в его круг «ревнителей благочестия», сам говорил о необходимости реформ в русской церкви (его даже прочили в одного из справщиков, переводчиков с греческого), вот этот Аввакум стал вождем сопротивления реформе. Потому что для него старая вера, старообрядчество – это тот символ, та опора, на которой он стоит. Даже если нововведения по греческим книгам правильные, он все равно считает, что нельзя. Вот в чем еще предмет раскола: нельзя учить народ, как ему верить. Народ уже верит так, и переучивать его бессмысленно.

В этом случае, конечно, Аввакум выступает против прогресса. Он выступает на стороне самой что ни на есть архаики, самой что ни на есть старины. Но пафос его, его искр