Чужой: Эхо
Мира Грант
Чужой против Хищника
Оливию и ее сестру-близнеца Виолу таскали по Вселенной столько, сколько они себя помнят: их родители, известные ксенобиологи, всегда нарасхват у исследователей иных миров. Только вот, поселившись в новой колонии, они сталкиваются с инопланетной угрозой, не похожей ни на что виденное или описанное прежде. И привычный мир сестер в один миг рушится.
Оливия знает: ее единственное оружие в охваченной хаосом колонии – знание ксенобиологии и решимость защитить Виолу. К тому же неожиданно раскрывается шокирующая семейная тайна – по-своему не менее ужасная, чем кровожадные монстры вокруг. А они, проникая в богатую дикую природу этого нетронутого колониального мира, начинают быстро адаптироваться. Так что Оливии тоже придется приспосабливаться, если она хочет выжить…
Мира Грант
Чужой: Эхо
Посвящается Дженнифер
и всем «детям» фильмов ужасов в мире
Космос скрывает в себе чудеса за гранью самой смелой фантазии: формы жизни, которые никогда не будут доступны нашему пониманию, и биологические процессы, тайны которых мы, возможно, не в силах будем разгадать вовек. Но как же все-таки здорово – жить в эпоху, когда мир стоит на пороге подобных открытий…
Доктор Кэтрин Шипп
Одна из постоянных величин Вселенной – стремление жизни к продолжению самой себя, какими бы ни были обстоятельства, какой угодно ценой.
Доктор Джон Шипп
Глава первая
Загрей[1 - Загрей (???????, букв. с др. – греч. – «великий охотник», «великий ловчий») – в древнегреческой мифологии одна из ипостасей бога Диониса, младенец, увенчанный рогами. Убит титанами; из его пепла произошел человеческий род. (Здесь и далее, если не указано иное, – примеч. пер.).]
Небо здесь оранжевого цвета.
И это еще цветочки, ягодки впереди: тут найдется много чего похуже оранжевого неба. Но, честно признаться, даже спустя три месяца по местному исчислению, проведенных на этой планетке с глупой колониальной политикой, я из-за этого вездесущего цвета все еще выпадала в осадок. Оба солнца в зените? Небо – ярко-оранжевое. Рассвет или закат? Тогда – темно-оранжевое. Нет, если подумать, – лучшего предупреждения об опасности, наверное, не сыщешь во всей Вселенной.
– Добро пожаловать на Загрей, надеюсь, вам понравится постоянное нехорошее ощущение, что где-то вот-вот вспыхнет пожар.
Когда я ворчу – а ворчу я, увы, почти каждый день, ибо больше здесь заняться нечем, – Виола пускается в пространные рассуждения о социальном дрейфе, переоценке взглядов на самые обыденные вещи и о том, как через несколько поколений на Загрее для сигналов тревоги будут использовать какой-нибудь другой цвет, так как оранжевый совершенно перестанет привлекать человеческое внимание. Тогда уж наверняка весь корпоративный дизайн с ног на голову встанет. А с другой стороны, вряд ли в «Вейланд-Ютани» станут перекраивать привычную цветовую схему ради одного-единственного захолустного колониального мирка.
Жаль, что у Корпорации нет четких планов насчет исследований мамы и папы. Тогда, может быть, мне не пришлось бы таращиться на небо цвета опасности всякий раз, когда открываю окно.
Да, кстати, меня зовут Оливия Шипп, и на этой планете я отнюдь не по своей воле.
Что-то зашуршало в кустах прямо подо мной. Я наклонилась вперед, уцепилась ногой за ветку дерева, на которой сидела, обретя какое-никакое равновесие, – и стала выжидать. Приманка – нарезанные кусочками фрукты, «загрейский нектар», добываемый мамой из полудюжины видов местных цветов, и кучка ксенонасекомых (малоподвижных и высококалорийных) – соблазнительно маячила внизу. Надеюсь, она привлечет десяток-другой здешних обитателей. Пока что для человечества Загрей – закрытая книга. Открытия мы тут делали каждый день.
Контракт мамы и папы распространялся и на меня, но если мне удавалось найти тут что-нибудь новенькое, все лавры отходили колонистам – как будто это они рисковали своими шеями, чтобы описать очередную неведому зверушку: вроде белку, но не совсем! Впрочем, я не особо-то и возражала. За каждое открытие мне платили – немного, но по итогам должна набраться кругленькая сумма.
Мы с Виолой – близняшки, обе