Из вечности в лето

Борис Кривошеев

Продажа несуществующей картины – это такое интеллектуальное развлечение. Главное в нем – придумать элегантную легенду, чтобы казалась правдоподобной и невероятной одновременно. Почему бы, например, не заявить, что у вас есть подлинная икона руки известного персидского художника Мани, последнего из Пророков, основателя великой манихейской ереси? А для вящего эффекта, почему бы не добавить, что иногда эта икона говорил голосом Бога? Дмитрий именно так и поступил, разместив объявление о продаже иконы в Сети. Желающих купить картину оказалось на удивление много, и Дмитрию был уверен, что шутка удалась на славу. Пока все вдруг не перевернулось с ног на голову. Нашлись не только покупатели – им заинтересовались весьма странные люди. Потому что загадочные иконы действительно существуют! Теперь у Дмитрия нет иного выбора, кроме как вступить в необыкновенную игру, в которой на кон ставят те самые картины, способные говорить голосом живого Бога.

Можно ли выстрелить в небо и не попасть в птицу?

(Двадцать шестая апория Зенона)

Никто не услышит шагов его,

Он появится со стороны ветра.

Когда спросят нас: какое лицо у смерти?

Ответим журавлиными голосами: лицо птицелова,

Идущего за нами след в след,

Изгоняя нас из вечности в лето.

(Неизвестный поэт эпохи Хэйан)

Молчат ли камни, сброшенные в пропасть?

(Двадцать седьмая апория Зенона)

1.

Дмитрию казалось, что стены комнаты все больше и больше заваливаются вовнутрь, грозя обрушиться в любой момент. С них уже сыпалась душная серая пыль, хлопьями оседающая на пол. Толстяк, сидящий напротив, этого словно не замечал.

– Хотите сказать, – с недоверием цедил толстяк сквозь зубы, копаясь у себя в карманах, – что все это было чем-то вроде шутки?

Дмитрий торопливо кивнул и тут же зашелся надсадным кашлем.

– Маловероятно, – толстяк поморщился и постучал длинными голубыми ногтями по столешнице. – Но – допустим. Вы меня настолько утомили своим нелепым упорством, что я готов уже верить во что угодно, лишь бы поскорее со всем покончить. Давайте начнем сначала.

Он пошевелил в воздухе пальцами. Мулатка, стоявшая у Дмитрия за спиной, вышла из комнаты. Как оказалось, за водой. Она мягко подняла Дмитрию голову за подбородок и поднесла к губам стакан. Дмитрий сделал несколько жадных глотков, опять закашлялся, разбрызгивая воду, и девушка привычным жестом вытерла ему лицо платком.

– Итак, – снова заговорил толстяк, – допустим, что это действительно было шуткой. Однако шутки бывают разными. Согласны? – толстяк растянул губы в иезуитской улыбке. – И конкретно ваша относится к категории далеко не шуточных. Поэтому мне всего-навсего хотелось бы уяснить, кто именно рассказал вам, что картина существует?

Дмитрий чуть не заплакал.

– Никто, – прохрипел он, очень стараясь быть убедительным. – Мы все придумали сами… Ну, пожалуйста! Все придумали!..

Толстяк прищурился, и девушка, оказавшись опять у Дмитрия за спиной, положила руки ему на плечи. Дмитрий рефлекторно дернулся вперед, от чего ремни, которыми он был привязан к стулу, только больнее впились в тело.

– Но это действительно так!.. – заторопился Дмитрий, словно его пришпорили, как беговую лошадь. – От начала до конца – глупый розыгрыш!

Толстяк прищелкнул языком и покачал головой. С минуту он просто смотрел на Дмитрия. Точно так же – задумчиво и как-то немного грустно – он наблюдал, как мулатка привязывает Дмитрия к стулу и демонстрирует умение причинять невыносимую боль.

– Нет, – сказал он убежденно. – Это исключено. Прецедентов интуитивного присоединения к игре не было и не могло быть в принципе. Вы пытаетесь меня обмануть.

– Нет же! – у Дмитрия из глаз брызнули слезы.

– Прекратите, – вяло отмахнулся толстяк. – Все эти ваши сопли и стоны меня ни в чем не убедят. Я привык верить в логику происходящего, а логики в ваших поступках не наблюдается совершенно. Допустим, вы действительно затеяли продажу несуществующей картины исключительно ради забавы – готов поверить: идея не новая и не требующая особых взлетов мысли. И все же, как человек вполне разумный, вы бы следовали хоть каким-то критериям правдоподо