***

Запекшаяся кровь лепестков роз

Напомнила о краткости мгновенья жизни

Под самым равнодушным из всех небес…

Уйдешь ты, уйду я, – что остается? —

Может, любовь…

«Но стоит ли твоя игра моей?..»

Но стоит ли твоя игра моей?

И нет ли в этих снах противоречий?

Живя дыханьем зимним этих дней,

Я не желаю знать, что время лечит.

И стоит ли гадать на вещих снах,

На лучиках нетающих снежинок,

Доверчиво лежащих на руках,

На голубых огнях поющих льдинок?

Она – зима. Не будет холодней

Уж ни тебе, ни мне на этом свете.

И мне не страшно: пламя не сильней,

Чем снег и за стеной поющий ветер.

Мой взгляд украдкой. Отведешь глаза.

Но я люблю мороз в колючих звездах.

Мне можно все. И ничего нельзя.

Да будет так. И пусть не слишком поздно.

Ведь снег засыпал боль вчерашних драм,

А слезы превращаются в алмазы.

Зима – мой серебристо-белый храм.

Задуй же свечи, до единой, сразу.

Пусть я замерзну в этой белой мгле,

Пусть растворюсь в ночи, такой морозной,

И пусть, ликуя, сложат обо мне

Ночную песню сахарные звезды.

Ты – тот, кто видит свет моей мечты,

Рассыпанный мильярдами снежинок.

А хочешь, я скажу тебе, кто ты?..

Проходит ночь, осталась половина.

И в этой тьме, дыханье затая,

Чтоб не спугнуть снежинок-мыслей стаи,

Творю твой образ. В этот раз – из хрусталя.

И на ресницах иней застывает.

    23 ноября 1995 г.

«Вечерняя тьма мимоходом окутала дом…»

Вечерняя тьма мимоходом окутала дом,

И ночь распахнула огромные очи свои.

Что толку грустить о тебе под вчерашним дождем?

Как рваные бусы, мои рассыпаются дни.

Печальная песня запуталась птицей в сетях

Моих неизбежных, извечно петляющих дум.

Читай по губам, проследи в незакрытых глазах,

Куда исчезает ушедшего поезда шум.

И может быть, свет, что оставила в небе звезда,

Когда прочертила последний на западе штрих,

Исчезнет с рассветом, как отблеск в твоих волосах.

И я улыбнусь, от тебя отвернувшись на миг.

Но тают желанья, и тает твой призрачный смех,

И тот силуэт на стене, что казался твоим,

И ангел, куда-то к звезде уносящий мой грех.

И ты ускользаешь, как дым, ускользаешь, как дым.

    4 июля 1997 г.

«Тихо закроются двери…»

Тихо закроются двери,

И кто-то скажет: «Прощай.

Я ухожу надолго,

Но ты не скучай.

Я ухожу надолго,

Но, возможно, когда-то вернусь».

И с тобой останется только

Жесточайшая грусть.

Тревожная, злая грусть

Будет сердце зубами рвать.

Но ты же сказал: «Я вернусь».

И я тебя буду ждать.

    Сентябрь 1991 г.

Я как сухой лист

Моя печаль так далека,

Как ветер с юга.

Не поднимается рука

Писать о вьюгах.

Ни розы вялый лепесток,

Ни куст полыни

Сухой не оживит песок

В моей пустыне.

Как душно в клетке, не понять

Тем, кто в ней не был.

Внизу останусь я опять

Под белым небом.

    Март 1992 г.

«Мне известно, что дождь иногда – слезы…»

Мне известно, что дождь иногда – слезы,

Иногда – осыпающиеся лепестки белые

Молодой, но уже умирающей розы,

Еще не смятой рукою смелою.

Я слушаю новую песню твою, несмолкающий дождь.

Мне известны эти слова, я знаю, о чем ты поешь.

Но не выйду я никогда под поток этой светлой воды,

Что в забывчивости смывает все без разбору следы.

Свет и тьма по соседству, серый дождь в сердце моем.

Роза осыпавшаяся уже никогда не узнает зимы.

Смерти прах сперва обращается в пепел, а потом   становится летним дождем,

Нежными каплями ложась в изумрудную зелень травы.

    Май 1992 г.

«Я знаю, что ты со мной…»

Я знаю, что ты со мной.

Слова – лишь обычная ложь.

Они не стоят того, появляясь на свет.

Но ты – со мной, ты здесь, и ты никуда не уйдешь.

Я хочу быть правдивой, говоря о своей судьбе.

Я хочу не солгать и верю, что ты поймешь

Все, что в эти минуты я доверяю тебе,

От чего, как ни хотел бы, вряд ли уйдешь.

Я не знаю, что лучше: не знать ничего или знать печаль.

Как уйти от того, что всегда идет за тобой,

Осторожно ступая кошачьими лапами вслед

И в любой момент грозясь обернуться бедой?

Как найти утешение в днях, которые серы?