О новой книге Юрия Полякова 'По ту сторону вдохновения'

Признанный мастер пера, один из буревестников Перестройки, литературный функционер со стажем, Юрий Поляков щедро и откровенно делится в новой книге секретами писательской кухни. Здесь и трудности с изданием произведений, сделавших его известным — "Сто дней до приказа", "ЧП районного масштаба", "Апофегей", — и неадекватные экранизации, и происки многочисленных недоброжелателей, и пересечения с мастерами эпохи... Казалось бы, чего желать благодарному читателю?!

Но почему-то по прочтении этого объемного мемуара невыносимо хочется вымыть руки. Должно быть, по той причине, что сквозь безупречно гладкое полотно повествования проступают ржавые пятна убивающих всякий талант пороков, имя которым — Ненависть, Обида и Зависть. То, с какой легкостью автор отказывается от идеалов молодости ("Увы, я тоже не раз принимал малую правду всерьез, верил, горячился. Но если бы я не ошибался, я бы никогда не стал писателем..."), вызывает подозрения в конъюнктурности. Попытка выставить себя жертвой идеологических игр выглядит забавно: по существу, особых проблем с публикациями никогда Поляков не испытывал — на одну неизданную книгу у него приходилось две-три изданных. Был вхож в высшие управленческие круги, избирался, секретарствовал, редакторствовал. Отчего же теперь, на склоне лет, он рассыпает ядовитые инвективы в адрес коллег и современников, благодаря которым более чем успешно выстроил свою карьеру? Живым классиком стать не удалось: "Информацию обо мне вычеркнули из переизданий словарей, справочников и учебников, а ведь мои ранние повести входили в школьную программу, по ним писались сочинения в школе..." У неблагодарного читателя в фаворе иные ценности, иные имена, от которых полузабытого кумира колотит нервическая дрожь. За горькой иронией слышится крик души: не тех воспеваете, не тем поклоняетесь, сволочи!.. 

Что ж, если из этого текста отжать всю желчь, он будет намного компактнее, и прочесть его смогут все, а не только преданнейшие поклонники творчества Юрия Полякова из прошлого века. 

Вопрос: а станут ли?