Жестокий ангел

Таня Нордсвей

Она знала легенду о лжебогах Саргоне и Рэйне: о Том, кто разбил для своей возлюбленной сад и Той, кто разбила планы богов.Их именами не нарекают младенцев, боясь гнева Истинных.Но попав в мир Мёртвых – Мелас – она назвалась Рэйной.У неё отобрали воспоминания, даровав шанс на продолжение её жизни в королевстве Снов и Кошмаров.Вот только она не собирается становиться Шейдом и геройствовать, защищая упокоенные души. Ей не нужна слава. Ей нужна месть.Из Меласа сбегали только однажды. Правда, Они были лжебогами, имеющими бездонный запас магической силы, а она имеет лишь упорство и изрядную долю живучести. Без поддержки кого-то могущественного её планобречён на провал. Но она находит того, кого сторонятся даже боги. И его имя Саргон.Что может предложить та, у которой ничего нет за душой тому, кто имеет всё?У неё только один шанс. Тем более, что они ненавидят друг друга.

Таня Нордсвей

Жестокий ангел

Посвящается всем,

кто пока только идёт к своей мечте.

Путь тернист, но итог в конце стоит того,

чтобы его пройти

Shades – Шейды (не упокоенные души)

Furylides – Фьюри?ты (заклинатели) – ярость;

Couragelides – Коули?ты (бойцы) – хладнокровие;

Assistlides – Эсили?ты (адепты) – сострадание;

Knowledgelides – Ноули?ты (хранители) – изумление;

Dualides – Димали?ты (неопределившиеся) – несколько эмоций.

Красив в своём великолепии

Сей дивный, странный мир.

Таятся в нём Кошмары

Да сны различных сил.

Не ведаем мы много,

Не знаем, что и как,

Однако в этом замке

Смысл Вечности двояк.

Одним дарованы мгновения,

Другим – лишь пара лет.

А кто-то Мелас вдруг покинет

Дав Смерти правильный обет.

У врат стоишь ты, странник,

Тут истина одна:

Здесь кто-то гостем станет,

А кто-то – пленным. Навсегда.

Пролог

Гул голосов эхом гулял по залу, пронося то ропот, то стенания. Он отдавался от стен, пролетая над понурыми головами, и взмывал вверх. Там, в вышине, вместо потолка перемигивалась тьма. Казалось, будто клубящиеся по углам тени внимательно следят за каждым оказавшимся здесь, неся свою безмолвную стражу.

Несмотря на то, что зал был поистине огромен, он был полон. Люди жались к облезлым белым стенам, на которых лупилась штукатурка. Некогда красивая лепнина, украшающая виноградными лозами эти стены, постепенно разрушалась с течением времени. Редкие статуи ангелочков, парящих над ними, были лишены носов и пальцев по той же причине. Их лики подсвечивались естественным освещением, идущим от огромных окон. Те простирались от пола практически до потолка, и из них лился яркий свет. Разглядеть, что за ними находилось, было невозможно. Из этого света выступали всё новые и новые фигуры людей, прибывающих с каждой секундой в этот зал. Молчаливая и безропотная толпа.

Большинство лиц в толпе не выражало ничего: их взгляд остекленел, землистый цвет кожи подчеркивал залёгшие под глазами тёмные круги. Единицы были эмоциональными – рвались вперёд, но толпа упорно не давала им пролезть вне очереди. В самом конце виднелся выход, но двери были слишком узки для того, чтобы пропустить сразу всех за один раз. Казалось, будто людям нет конца и края.

Она была зажата несколькими рослыми мужчинами практически у самой стены. Девушка была хрупкой и нежной словно цветок. Мягкие светлые волосы обрамляли её лицо, ниспадая на плечи. В серо-голубых глазах мелькало лишь удивление. Ни капли страха. Она была одета в простую свободную рубашку и серые штаны. Угрюмые мужчины беспристрастно смотрели вперёд, неумолимо оттесняя её всё ближе к выходу. Она же пряталась за их спины, словно за щит, постоянно озираясь по сторонам.

Где-то прекрасный женский голос запел песню:

– Плету я нить уж сотни лет,

Был таков мой здесь обет.

Сколько ж судеб повидала я,

До того, как встретила тебя…

Казалось, будто никто кроме неё не слышал поразительную мелодию, льющуюся отовсюду. Девушка вздрогнула и обернулась в попытке найти незнакомку, которой принадлежал этот голос. Но вокруг было лишь бескрайнее людское море.

Где-то на стенах попадались остатки древних разноцветных фресок: они повествовали о некой могущественной империи и о двух противоборс