Серебро Господа моего
Борис Борисович Гребенщиков
Золотая серия поэзии (Эксмо)
Из поэтических строк Бориса Гребенщикова складывается картина духовного поиска удивительного «беспечного русского бродяги», поэта, независимо от существующих общепринятых норм не желающего изменять представлениям о своем кредо и месте в русской культуре. И потому его стихи и песни всегда будоражат, всегда радуют и рождают лучшие качества в душе любого читателя и слушателя.
В книгу включены лучшие тексты песен, написанные за время всего творческого пути автора, в том числе из умиротворяющего альбома «А+» и тревожного, издающегося впервые, «Соль» – подлинная поэзия, которая по-настоящему открывается, когда задерживаешься на строках, вчитываешься: тогда они обретают реальную плотность и осознаннее становятся глубина и масштаб сказанного.
Борис Гребенщиков
Серебро Господа моего
© Гребенщиков Б. Б., 2015
© Быков Д. Л., вступительная статья, 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2015
* * *
Партизан полной луны
1
Поэтом называется человек, дающий современникам и потомкам оптимальные формы для выражения их мыслей, состояний и трудноуловимых ощущений. Он либо видит то, чего до него не видели, и дает этому имя, – либо находит формулу для того, что все понимали давно, но по разным причинам боялись сказать.
Один из наиболее надежных (хотя не единственный) критериев оценки поэта – количество его цитат, ушедших в речь: в пословицы, чужие тексты, газетные заголовки. В России по этому параметру лидируют Грибоедов – что предсказано Пушкиным, – и Крылов: мастера стихотворного афоризма и разговорного жанра, то есть репризного поэтического диалога. Сам Пушкин как раз не в лидерах, и это естественно: он сложнее, интимнее. Прекрасно обстоят дела у Маяковского – оратора, плакатиста. Само собой, на цитаты охотней всего разбирают песню – ее воздействие тотально, она и сочиняется, и поется всенародно. Авторская песня – продолжением которой стал русский рок – в смысле цитирования и расхищения на повседневные диалоги, может смело соперничать с Грибоедовым и Маяковским. Лидирует тут Окуджава, рядом с ним – Гребенщиков, обогативший русскую литературную и разговорную речь десятками цитат. Об этом парадоксе впервые сказал – а потом написал – превосходный петербургский прозаик и по совместительству историк русского рока, Александр Житинский: всем, кто сомневался в поэтическом таланте БГ, – а такие находились, – он возражал простым перечнем его цитат, превратившихся в пароли.
Поколение дворников и ночных сторожей.
Я знаю все, что есть, но разве я могу?
Я покоряю города истошным воплем идиота.
Сползает по крыше старик Козлодоев, пронырливый, как коростель.
На нашем месте в небе должна быть звезда.
Рок-н-ролл мертв, а я еще нет.
Нам всем будет лучше, когда ты уйдешь. (Последняя песня, впрочем, сделалась источником цитат на многие случаи жизни: «Твой муж был похож на бога – теперь он похож на тень. Теперь он просто не может то, что раньше ему было лень».)
Ты дерево, твое место в саду. (В армии обычно поют: «Ты дерево, твое место в строю»; по крайней мере пели в наше время.)
Они не выйдут из клетки, потому что они не хотят.
Это только наши танцы на грани весны.
Праздник урожая во дворце труда.
Возьми меня к реке, положи меня в воду. (Просьба, часто обращаемая к женам с похмелья.)
Вперед, вперед, плешивые стада (как, впрочем, и вся «Московская октябрьская»).
Моя смерть ездит в черной машине с голубым огоньком.
Восемь тысяч двести верст пустоты, а все равно нам с тобой негде ночевать.
Мама, я не могу больше пить.
Все говорят, что пить нельзя, а я говорю, что буду.
Что нам делать с пьяным матросом?! (говорится, когда кто-либо в компании опередил прочих в утрате самоконтроля).
И так далее – свой перечень любимых цитат найдется у каждого и окажется много длиннее, я привел только самое общеупотребительное, то, что давно уже выполняет в российской культуре двоякую функцию: во-первых, это система опознавания своих, пароль-отзыв, а во-вторых – наилучший способ выразить трудновыразимое. Борис Борисович за нас уже постарался.
И пусть мне скажут, что песн