Город и город
Чайна Мьевиль
Странная фантастика
На пустыре среди многоэтажек города Бешель, находящегося где-то на краю Европы, находят тело убитой женщины. Инспектору полиции Тиодору Борлу это кажется рутинным делом. Для проведения расследования Борлу должен покинуть угрюмый Бешель и отправиться в соседний город Уль-Кому, который переживает экономический рост. Но это не просто физическое пересечение границы, не только телесное, но и духовное путешествие – он должен увидеть невидимое. Бешель и Уль-Кома сплетены друг с другом, а городские границы проходят в сознании жителей.
Вместе с детективом из милиции Уль-Комы Борлу сталкивается с подпольным миром националистов, пытающихся разрушить чужой город, и движением объединителей, требующих отменить различия между городами.
Постепенно Борлу приоткрывает тайны убитой девушки и приближается к правде, знание которой может стоить ему жизни. Борлу противостоит двум самым смертоносным силам Бешеля и Уль-Комы и бросает вызов третьей, самой ужасающей, что лежит меж двух городов.
Публикуется в новом переводе.
Чайна Мьевиль
Город и город
На добрую память о моей матери Клодии Лайтфут
Там, в глубине города, открываются, так сказать, двойные улицы, улицы-двойники, улицы лживые и обманчивые.
Бруно Шульц. «Коричные лавки и другие рассказы»
China Miеville
THE CITY & THE CITY
Copyright © 2009 by China Miеville
Перевод с английского языка Михаила Головкина
Фотография на 4-й сторонке обложки: © Rob Monk / SFX Magazine / Gettyimages.ru
© М. Головкин, перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Часть первая
Бешель
Beszel
Глава 1
Я не мог разглядеть ни улицу, ни жилой комплекс. Нас окружали грязно-бурые дома, из окон которых высовывались люди. По-утреннему растрепанные, они что-то пили из кружек, завтракали и наблюдали за нами. Открытому пространству между зданиями когда-то пытались придать форму, и теперь оно напоминало площадку для гольфа – детскую пародию на географию. Возможно, кто-то собирался посадить здесь деревья и выкопать пруд. Рощица здесь уже была, но все саженцы засохли.
По заросшей сорняками площадке, огибая кучи мусора, вились тропы с колеями от колес. Тут же полицейские занимались своими делами. Я был здесь не первым детективом – сюда уже приехал Бардо Ностина и еще пара человек, – но старшим по званию. Сержант повела меня к моим коллегам: они сгрудились между низкой, обветшавшей башней и площадкой для скейтбординга, по периметру которой стояли большие, похожие на бочки мусорные баки. За площадкой начинались доки, шум которых долетал до нас. Компания детей сидела на стене перед стоящими полицейскими. В небе над ними кружили чайки.
– Инспектор. – Я кивнул кому-то в ответ. Кто-то еще предложил мне кофе, но я покачал головой и взглянул на женщину, ради которой приехал.
Она лежала рядом с рампами для скейтбординга. Ничто не лежит так неподвижно, как мертвецы. Ветер шевелит им волосы, как сейчас ей, а они совсем не реагируют. Она лежала лицом в землю в уродливой позе – поджав ноги, словно собираясь встать, и неестественным образом изогнув руки.
Молодая женщина. Каштановые волосы собраны в хвостики, которые торчали, словно растения. Она была почти голой, и в то холодное утро было печально видеть, что ее кожа гладкая, а не «гусиная». Дырявые чулки, одна туфля на высоком каблуке. Увидев, что я оглядываюсь по сторонам, сержант помахала мне издали – оттуда, где охраняла вторую туфлю.
С тех пор как тело нашли, прошло часа два. Я осмотрел женщину. Затем задержал дыхание и нагнулся, чтобы взглянуть на ее лицо, но увидел лишь один открытый глаз.
– Где Шукман?
– Еще не приехал, инспектор…
– Кто-нибудь, позвоните ему, скажите, пусть пошевеливается.
Я хлопнул по часам и стал распоряжаться на месте преступления, которое мы называли mise-en-crime. Женщину никто не станет двигать, пока не приедет патологоанатом Шукман, но мы пока могли заняться и другими делами. Мы находились на отшибе, и нас закрывали мусорные баки, но я все равно, словно окружившую нас мошкару, ощущал чужое внимание. Мы закружили по площадке