Собрание сочинений. Том 5
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений Евгения Евтушенко #5
Собрание сочинений Е.А. Евтушенко представляет творчество выдающегося поэта и писателя во всей полноте, подытоживает все лучшее, что он сделал за свою жизнь: любовную и гражданскую лирику, 22 эпические поэмы, по которым можно изучать и историю России, и жизнь всего человечества. Ведь он выступал с чтением стихов, помимо всех регионов родины, в 96 странах, и его стихи, переведенные на 72 зарубежных языка, учили людей во многих странах свободному незашоренному мышлению, разрушая железный занавес.
Знаменитые шестидесятые – время расцвета поэзии. И нашумевшие стихотворения и поэмы Е. Евтушенко, такие как «Танки идут по Праге», «Братская ГЭС», «Под кожей статуи Свободы» и многие другие – выразительнейшие знаки эпохи – вошли в 5 том собрания сочинений. В книгу включены стихотворения и поэмы 1964–1970 годов, статьи об искусстве, а также речьпредостережение «Предсказания перед началом ХХI века», издающаяся впервые.
В формате a4-pdf сохранен издательский макет книги.
Евгений Александрович Евтушенко
Собрание сочинений. Том 5
© Евтушенко Е. А., 2016
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Предсказания перед началом XXI века
1
В 1992 году мой друг Володя Зельман, знаменитый анестезиолог, эмигрировавший в США с помощью мультимиллионера Арманда Хаммера, предложил мне по поручению Оргкомитета Ежегодного мирового конгресса нейрохирургов произнести речь для открытия конгресса не более 45 минут, в Нью-Орлеане; написанную и прочитанную по-английски. Затем запись речи, как мне казалось, исчезла.
Я считал ее безнадежно потерянной, но, к счастью, она оказалась спасенной на видео в 2015 году недавно скончавшимся нейрохирургом Франком Летчером, бывшим незаменимым опекуном симфонического оркестра города Талса. Перечитывая эту речь, написанную мной 24 года тому назад и переведенную мной с помощью моего близкого друга Альберта Тодда, я понял, что предугадал в ней то, что, к сожалению, действительно потом произошло после распада СССР – потеря взаимопонимания и новая холодная война, необъявленная, но сопровождающаяся многими весьма небескровными войнишками и терроризмом; грозящая перерасти в третью войну, после которой может исчезнуть человечество.
В каждом пограничном столбе
есть нечто неуверенное.
Тоска по деревьям и листьям – в любом.
Наверно,
самое большое наказание для дерева —
это стать пограничным столбом.
На пограничных столбах отдыхающие птицы,
что это за деревья,
не поймут, хоть убей.
Наверно,
люди сначала придумали границы,
а потом границы стали придумывать людей.
Границами придуманы
полиция, армия и пограничники.
Границами придуманы
таможни и паспорта.
Но есть, слава Богу,
невидимые нити и ниточки,
рожденные нитями крови
из бледных ладоней Христа.
Эти нити проходят,
колючую проволоку прорывая,
соединяя с любовью – любовь
и с тоскою – тоску.
И слеза,
испарившаяся где-нибудь в Парагвае,
падает снежинкой
на эскимосскую щеку.
Мой доисторический предок,
как призрак проклятый,
мне снится.
Черепа врагов,
как трофеи в пещере копя,
он когда-то провел
самую первую в мире границу
окровавленным наконечником
каменного копья.
Был холм черепов.
Он теперь в Эверест увеличился.
Земля превратилась в огромнейшую из гробниц.
Пока есть границы,
мы все еще доисторические.
Настоящая история начнется,
когда не будет границ.
2
Однажды на реке Амазонка одна старая индианка предложила мне банан. Она аккуратно очистила кожу и только потом почти благоговейно вымыла банан в воде, кишащей пираньями и паразитами. Только после этого почти ритуального священнодействия она решилась протянуть мне банан. Она думала, что так все будет выглядеть гораздо культурней, цивилизованней. Но у меня даже в сердце защемило, потому что эта индианка была с раннего детства лишена понимания, где истинная культура, а где примитивно понятая цивилизованность. Кто имел право украсть у нее – явно честной, трудовой женщины, наверняка прекрасной матери и бабушки, во