В свете уличных фонарей
В свете уличных фонарей
свежевыпавший снег
кажется павшими звёздами.
Павшими с неба в ад.
Павшими в ад на Землю.
Страшишься коснуться пальцем,
не то что ступить ногой.
Замираешь.
Вдруг делаешь шаг.
Случайный.
Слышится хруст.
Ломаются звёздные рёбра.
Сделав шаг
и ожесточившись,
бежишь по снегу,
хрустишь нарочно.
Мрачная радость в ночи.
А небо закутано в тучи.
Небесные звёзды не видят.
Не слышат.
Дело вовсе не в тучах.
Холодны к павшим…
В сумерках затихли голоса
В сумерках затихли голоса —
Странно говорить в такую ночь.
Звёзды полетели с неба прочь,
Опустились в дикие леса,
Загорелись яростным огнём,
Освещая твой и мой пути.
Их уже не суждено пройти…
Навсегда останемся вдвоём
В колдовских нехоженых лесах,
Заманивших мрачной красотой,
Где взрастает дикий травостой,
Где питает воздух едкий страх.
В тех лесах царят покой и мрак,
Там любой цветок скрывает яд.
…Это наш с тобой безумный ад.
Не поможет выбраться маяк
Из упавших сумасбродных звёзд,
Вздумавших спасти двоих людей.
Не позволит дивий чародей,
Наколдует новый лес внахлёст.
На небо посыплются дождём
Звёзды на места свои точь-в-точь.
Странно говорить в такую ночь…
…Мы к рассвету в чащах пропадём.
В терем на лесной опушке
В терем на лесной опушке
Вдалеке от деревушки
Переехала старушка.
Терем тот стоял заброшен,
Перед ним был луг не кошен,
Лес за ним и тот не хожен.
Старожилы вспоминали:
Ведьмы в доме обитали,
Нечисть ночью привечали.
Так старушка ведьмой стала.
Вроде как не колдовала,
Горьких трав не собирала,
Зелий странных не варила,
Мухоморов не солила,
Под луною не бродила.
Но почти не говорила
И в деревню не спешила,
Дружбу там не заводила.
В город будто бы ходила,
Там дела свои вершила
И людей собой страшила,
Приходя туда всё чаще
В одиночку через чащу.
Холод, мрак, в лесу царящий,
Бабку вовсе не пугали,
Словно силы ей давали,
Чудесами наделяли.
Та волшебно хорошела,
Омолаживалось тело,
Все гадали, в чём же дело.
К ведьме тут пошли селяне
Возле терема буянить
И проклятия горланить.
Глядь – колдовки нет в помине,
Терем словно бы покинут,
Но на печке ужин стынет.
А перед дверью чёрный кот,
Проходу дальше не даёт,
Как будто стражу здесь несёт.
Все, конечно, ждали чуда,
Что, возьмись из ниоткуда,
Та возникнет как на блюде.
Но исчезла тогда ведьма,
Будто растворилась, шельма,
Заработав себе клейма.
И, будто зная наперёд,
Что ведьма больше не придёт,
В тот день пропал и странный кот.
Все вот что думают теперь:
Она прошла за всеми в дверь.
Был этой ведьмой чёрный зверь.
Ветки схемы метро
Ветки схемы метро, как побеги кустов,
Плотным клубком сплелись.
В лабиринте из прутьев разных цветов
Мы снова с тобой разошлись.
Под гул, суету, бесконечную спешку
Ты уже сел в вагон.
Я опять в дань мимолётной замешке
На пустой выхожу перрон.
Здесь сразу, через какую-то минуту,
Будет стоять толпа.
Хоть новый поезд помчит по маршруту —
То новая будет тропа.
В паутинные сети сплетён под землёй
Весь метрополитен;
Он является будто бы западнёй
Из округлых унылых стен.
Всё разнотравье мест, где мы встречались
Всё разнотравье мест, где мы встречались,
Всё разноцветье чувств, что испытали,
Дошло до ожидаемого предела.
Разнообразие когда-то исчерпалось.
Однажды повторяться мы устали.
Друг другу как-то просто надоели.
***
Воспоминания гербарием ушли
На полку памяти.
Всему туда дорога.
И через годы пусть будут в пыли.
Нет надобности
Эти травы трогать.
Даришь мне цветочные букеты
Даришь мне цветочные букеты
В диаграммах, в формулах соцветий,
На листах закованных в боскеты.
Родинки мои соединяешь;
Нежно проводя по коже пальцем,
Череду созвездий открываешь.
Из бумаги снег мне вырезаешь
Сотнями снежинок жарким летом.
Он не будет таять, ты – растаешь.
Сахарным быть сложно, знаешь ли.
Если бы уши закрыть было можно вмиг, как глаза
Если бы