В моём мире сложно
Никита Колбик
«В моём мире сложно» ? сборник-признание Никиты Колбика, куда вошли три совершенно новых экспериментальных рассказа: «Издали похожее на жизнь», «В моём мире сложно» и «Вверх-вниз».
Автор отстраняется от привычного стиля изложения и погружает читателя в мир урбанизма, где нашлось место новым реальностям, похожим на нашу, но всё же имеющим ряд кардинальных отличий.
Содержит нецензурную брань.
Никита Колбик
В моём мире сложно
Издали похожее на жизнь
Мелания и Марк добирались в Р. через горы. В то время этой тропой ходили многие (а что ещё оставалось, если тебя не остаётся?), и на тот момент это был единственный верный и похожий на правду способ пройти. Все остальные дороги на тот момент уже были либо закрыты, либо отменены, либо вовсе порушены да взорваны.
Проводник клялся, что на всё про всё уйдёт почти трое суток, три дня. Они раньше от кого-то слышали, что проводник этот с опытом, и всё, что он говорит, надо запоминать да мотать на ус. Брал, к слову, дешево. Платили причинами перехода; в то время так часто делали, это был вполне естественный метод оплаты, это потом уже стали пользоваться неестественными ? всякие там монеты, купюры ? но речь сейчас совершенно не об этом. Давайте просто не станем об этом говорить.
Хотя… Почему нет. Станем, и ещё как. Мы ведь не боимся говорить об этом, верно?
У Марка в руке ? огромное подобие сумки-портфеля из жесткой, чугунной и непробиваемой кожи, что тяжелее жизни, и он вцепился в эту кожу пальцами так, будто внутри скрыта искривлённая судорогой судьба всего человечества, а не всего лишь его собственная жизнь. Он так и говорит: внутри ? не моя жизнь, а даже нечто более важное, чем жизнь. Что может быть важнее жизни? А он молчит и отмахивается от вопроса, словно от назойливого насекомого.
Гудят пчёлы. Колобродят пушистые, будто облака, овцы. Альпийский луг. Мелания поднимается с земли, взбивая чуть прохладную траву тонкими пальцами, щурится от ослепительного солнца и кивает: мы отдохнули, можно двигаться дальше. Проводник кивает в ответ, чуть улыбаясь. Мелания поднимает сумку, неплотно набитую каким-то скарбом, в измятых очертаниях угадываются документы, завёрнутые в холщовую ткань; она тормошит Марка, который засмотрелся на небо и будто бы погрузился в транс ? сейчас это было совсем некстати.
? Ты уже отдохнул, ? говорит Мелания. Марк с трудом отрывает взгляд от проплывающих фигурных облаков и смотрит в её глаза, пытаясь понять, чего она хочет. Мелания вздыхает и продолжает: ? Я уже отдохнула, а ты и подавно. Поднимайся, совсем скоро дню конец, мы есть захотим. А времени не осталось.
Еду брать с собой было категорически запрещено ? в горах тут и там сновала санитарная полиция, которая обычно реагировала именно на еду, а не на людей: там, где спокойно пройдёт человек, вряд ли проберётся существо, озабоченное пищей, столь необходимой ему для выживания там, куда оно собирается пройти.
Спустя несколько изнурительных часов тягучего, скучно застывшего, но всё же живописного подъёма они наконец укладываются спать: проводник умело, как циркач, разворачивает три легких палаточных кораблика и закрепляет их прямо в истерзанной мхом сыроватой земле ? луга кончились (всё имеет конец), началась основная, мрачная часть гор, густо заселённая хвоей. Благо, что три палатки, думает Мелания. Благо, что проводник сам занимается палатками ? своими сильными, хвойными руками. У самой Мелании нет на это никаких сил, а у проводника сил как грязи, девать некуда; сила Мелании ? это одна из причин её желания сбежать, вырваться оттуда, откуда, казалось, выбраться было невозможно. Каким жалким выглядит Марк с этим своим расфокусированным взглядом в пустоту, неужели нельзя потерпеть каких-то три дня! Наверное, сила её любви к Марку тоже была одной из причин того, что она решилась совершить этот переход вместе с ним, и теперь эта любовь стала стремительно слабеть. Мелания старается не смотреть на Марка.
А на неё с лёгким интересом поглядывает проводник, поскольку одной из причин перехода Марка оказалась его вечная, не имеющая конца и отчасти умертвляющая его роковая стра