ГЛАВА 1

Деревня Марс Свердловской области, в двадцати километрах от районного центра – города Новая Ляля. 2013 год. Первые выходные сентября, вечер.

Василий со своим другом Макаром сидели на табуретках во дворе дома последнего за покосившимся «столиком», а попросту – у старой ржавой бочки, поваленной на бок. Горизонтальность поверхности «стола» обеспечивала вмятина, сделанная несколькими ударами молотка и дарившая вполне устойчивое положение для орудий застолья. Хозяин станции перезагрузки занес руку с бутылкой водки «Пшеничная» для розлива первой инъекции. Жидкость весело запрыгала наружу в граненые стаканы, захватывая все внимание своих поклонников.

Водку Лиля не пила, и ей было скучно. В поисках загадок и тайн, она побегала по двору. Обнюхала нижний ярус невысокой, кое-как сложенной поленницы. Пару раз взяла грунт на пробу, несколько раз копнув передними лапами землю, – ничего интересного. Подбежала к забору. И вдруг с той стороны ее поманил запах – слабо уловимый, но такой знакомый. Она поддела носом дощечку, та поддалась, и рыжая гладкошерстная такса ловко шмыгнула в щель.

Здесь было темно. Встретивший ее частоколом бурьян был в три раза выше Лили. Он ощетинился на непрошенную гостью засохшими листьями. Лавируя, она шла на запах. Ее вел главный орган таксы – нос. То здесь, то там она натыкалась на странные косточки, как будто кто-то лузгал в заросшем огороде цыплят, как семечки, и выплевывал их останки на землю.

Вдруг луч света разрезал мрак в траве. Раздался грохот падающих железных кастрюль и крик: «Ну ты посмотри, паскуда, и сюда пробралась! Ну, сейчас я тебя, сучка!»

Лиля вскинула голову. В метрах десяти от нее был дом бабы Ведуньи. Так прозвали деревенские в общем-то молодую еще женщину Аглаю, возраст, который, как она слышала от «мертвого мужика», определил какой-то Бальзак.

Одно окно в доме теперь ярко горело. А внутри него быстро топали ноги и били литавры. «Ну, щас я тебя, ублюдочная тварь!» Снова раздался удар и грохот падающей посуды.

Источник запаха был уже так близко, а бешеная баба в избе – это даже не острозубая лиса в норе. Что ее бояться?! И Лиля пробежала еще несколько метров.

Она была уже вплотную у звавшей ее цели, как вдруг дверь избы резко распахнулась, и из полумрака предбанника ракетой вылетел какой-то предмет. Чуть не заехав ей прямо в лоб, он шмякнулся рядом. Лиля понюхала воздух. Крыса! Дохлое животное таращилось на нее с земли неподвижными глазами.

На пороге стояла Ведунья. От гонки с преследованием она вспрела, и черные пряди, выбившиеся из пучка на затылке, прилипли ко лбу. Ее груди изображали девятый вал, вздыбливаясь и опадая под тонкой кофточкой. Справа подол серой юбки в пол был прикручен к поясу так высоко, что Лиля даже разглядела утягивающие панталоны. Одним кулаком она подпирала свой крутой бок, а вторым грозила в темноту: «Будешь знать, мерзавка, как у меня в доме шариться! – вдруг она прищурилась, рука с кулаком стала медленно опускаться, и она с подозрением спросила: – Это чейт такое?!»

Ставя ноги с осторожностью сапера на минном поле, Ведунья стала спускаться вниз по ступенькам крыльца. Напряженно вглядываясь в темноту, она шарила левой рукой позади себя. Лиля замерла на месте и уставилась на приближающуюся фигуру глазками-бусинками.

«Ах ты ж, сульфат натрия! Смотри, какая живучая тварь! Я ее огрела сразу двумя сковородками, а этой крысе чернобыльской хоть бы хны. Сидит, лупится на меня, бесстыжая!»

Вдруг баба застыла на секунду. Рывком развернулась, и только на мгновенье мелькнувшая в ее руке лопата уже, словно копье, рассекая воздух, неслась прямо между глаз собаке. Хрясть!.. И лезвие до середины вошло в землю, в то место, где полсекунды назад еще сидела такса.

Лиля сороконожкой мчалась в сторону дыры в заборе, и ее предательски выдавали шевелящиеся кусты.

Аглая размашисто зашагала в сторону лопаты. И вот она уже почти схватилась за черенок, как, наступив на что-то скользкое, ее ноги вылетели вверх. Правый тапок, сорвавшись со ступни, описал стремительную дугу и огрел ее по лбу. Она шмякнулась задом на землю.

«Да мать твою!» – далее разного рода неприятные